Астраханское. Январское. На юг одним днём.

[svchost]

Душевные порывы... Авантюры... В мире взрослых и важных людей они кажутся детскими шалостями и глупостями, которые недостойны существования в этом взрослом мире. Серьёзный важный мир должен иметь проблемы, суету и насущные вопросы, а не всякие глупые желания, осуществляющиеся по причине "потому что я хочу и не важно, зачем".
Жизнь - это череда важных дел, планы и соответствие стереотипам, это красивые фасады людского жизненного пути, которыми можно хвастаться и которые можно сравнивать одни с другими. Фасады должны соответствовать заведённым правилам и типичным траекториям.
Как ошибаются все эти взрослые и важные люди, пытаясь вдолбить эти глупости про взрослость и важность в головы всех окружающих!
Жизнь - это порывы, это авантюры, это честный выбор своей индивидуальной траектории развития и потакание своим хотелкам. Жизнь - это когда разум и шило в организме находятся во взаимодействии и гармонии. Жизнь - это чувства и эмоции, настолько сильные, что не возникает вопроса о том, что такое счастье и как быть счастливым.
Шило в отдельно взятой части организма - это своеобразная путеводная звезда, готовая наполнить жизнь безумием до краёв.


Неделя обещала быть совершенно обыденной, выходные - типичными и привычными: немного работы, немного спортзала, домашние дела и бытовые вопросы.
Телефонный звонок.
- Света, что ты делаешь завтра?
- Тренирую спортсменов. Тренируюсь сама.
- Поехали в Нижний Новгород!
- Поехали. Когда? Зачем?
- Завтра! Смотреть машину!
- Только при условии, что я вернусь в Москву до тренировки. Меня ждут спортсмены.
- Тогда поехали вот прямо сейчас!
- Поехали.
Тут же прикидываю автомобильный маршрут по Яндексу. Высказываю свои соображения. Шило в отдельно взятой части организма рвётся в путь, а разум назидательно ставит шило на место и сообщает, что спортсмены могут легко остаться без тренировки в случае реализации данной авантюры, а это капитально испортит мне карму.
- Может, мы поедем в Нижний в воскресенье? - в конце концов, даю я слабину, возводя в приоритет разум.
- Ну лаааадно. Давай в воскресенье, - сдувается собеседник и со скрипом вставляет кляп в рот своему орущему шилу.

В субботу я просматриваю сайт геокешинга в поиске интересных и красивых заброшенных церквей и усадеб, которые можно посмотреть по пути в Нижний Новгород, куда мы собираемся ехать завтра.
Звонок.
- Света, мы не едем завтра в Нижний.
- Хорошо. Что случилось?
- Ты сразу скажешь, что я идиот и безумец?
- Я тебе в жизни такого не говорила за исключением моментов, когда ты целиком переделывал свою винтовку ровно накануне соревнований.
- Тогда мы едем в Астрахань!
- Оу. Хорошо.
Закрываю сайт геокешинга. Заброшенные усадьбы и церкви по пути в Нижний больше не требуются. Открываю Яндекс.
- До Астрахани 1400 километров. Как ты думаешь обернуться туда и обратно за сутки?
- Легко!
- Нет, в данном случае моё шило полностью соглашается с моим разумом, что здесь экстрим заканчивается и начинается полная жо, - уверенно сообщаю я, расписывая ужасы возможных последствий перемещения по зимним дорогам страны на машине в очень быстром темпе и с недосыпом. А затем предлагаю другой вариант, - полетели самолётом.
Задумчивость на том конце трубки. Слышу, как электронные сигналы мобильной связи отчаянно пытаются донести до меня молниеносные мысли, проносящиеся в мозгу собеседника. Скрипит тишина. Шуршит открывающийся сайт поиска авиабилетов. Шило притихло, тихонечко скрестив пальцы.
- Полетели.

За оставшуюся часть субботы мы покупаем авиабилеты туда и обратно на двоих. Я в срочном порядке нахожу фирму прокатных автомобилей - наша идея заключается в том, чтобы поехать смотреть другу машину для покупки в город Харабали. Нет, ближе он не нашёл. Нет, в Москве нормальные отсутствуют. Да, если на тебя напала авантюра - её надо хватать за хвост и следовать за ней, не отставая. Если ты откладываешь авантюру в долгий ящик, она истончается, растворяется, становится прозрачной, а затем и вовсе исчезает, превращаясь в обычный план, разработанный и продуманный до мелочей.
Поэтому авантюрам и порывам надо подчиняться сразу же, как только они ворвались в твою жизнь невесомой и лёгкой идеей.
Главное в подчинении им - держать в гармонии шило и разум, помня, где заканчивается экстрим и начинается полная и безоговорочная...

Воскресенье начинается в 3 часа ночи.
Кедровая каша на завтрак, с собой - деньги, документы и ключи, ничего больше не требуется. Прогрев Кайрона на стоянке. Зимняя январская воскресная ночь тиха и пустынна. Кайрон привычно тарахтит дизельным двигателем и везёт нас в аэропорт Внуково, лишь тихонечко вздыхая, что сегодняшние приключения пройдут без него. Ну, что делать. 1400 километров в один конец за сутки проще самолётом.
До Внуково мы долетаем за час и оставляем Кайрона на платной парковке, обнаруженной вчера в "этих ваших интернетах". Огороженная охраняемая стоянка находится прямо рядом с аэропортом и радует приятной ценой - 300 рублей за сутки. Удивительно для парковки, находящейся в паре сотен метров от входа в аэропорт, учитывая, что непосредственно в аэропорту дерут чуть ли не по 700 рублей за сутки простоя автомобиля.
Наш вылет в 7 часов утра, проходим регистрацию, досмотр, проходим в зал ожидания. Возле выхода на посадку скапливается длинная очередь, мы продолжаем сидеть в зале на металлических стульчиках, наблюдая за людьми, стремящимися как можно быстрее пробраться в автобус к самолёту, чтобы стоять и мёрзнуть там.
- Пассажиров, опаздывающих на рейс Москва - Астрахань, просим срочно пройти на посадку! - сообщает через некоторое время громкий женский голос на весь зал. Едва закончившаяся очередь вновь растягивается виляющим людским хвостом.
- А без нас улететь не могут? - зевая, лениво спрашиваю я. - Ведь мы прошли регистрацию.
- Могут, конечно, но сначала они сорвут все громкоговорители, крича на все углы наши фамилии. Раза три должны покричать.
- Тогда можно не торопиться.
Но у нас не доходит и до первого крика, мы видим, как очередь быстро заканчивается, а потому встаём и проходим на посадку.
Забитый автобус, люди с багажом, люди с детьми, мужчины с женщинами, женщины с сумочками.
Есть своя непередаваемая атмосфера в больших аэропортах, кардинально отличающаяся от атмосферы маленьких частных аэродромов.
Утренние сумерки, большие авиалайнеры, свист, проблесковые маячки. Огромные железные крылатые машины, замершие в сладком ожидании, когда им можно будет оторваться от земли и подняться в свою стихию - в небо. Туда, где их жизнь. Туда, где они счастливы. В мир спокойствия и полного умиротворения. Навстречу рассвету.
Посадка в самолёт. Боинг с жёсткими кожаными сиденьями и приветливыми стюардессами. Рейс авиакомпании "Победа", имеющей новомодное название "лоукост". Кормить не будут, ручную кладь нельзя, даже выбор места в самолёте можно только за деньги.
Я не против, потому что в это морозное январское утро мне всё равно, где спать.

Пассажиры рассаживаются, стюардессы проверяют ремни, инструкция, спрятанная в кармашке сиденья, рассказывает, где находится кислородная маска и что делать при посадке на воду.
- Уважаемые пассажиры, приносим извинения за задержку вылета. Проводится антиобледенительная обработка самолёта.
Погода и вправду неприятная, грозит обледенением. Я сижу между молодым пареньком и суетливой девушкой. Хочется спросить у друга, что именно обледеневает на больших пассажирских лайнерах, это же не 172-я "Цессна" с карбюратором, однако друг сидит далеко от меня в хвосте, а потому мне остаётся лишь смотреть на темноту аэропорта за иллюминатором, слушать, как запускают двигатели, чувствовать, как большая железная птица мягко скользит по рулёжной дорожке, как останавливается. Двигатели выходят на полную мощность, взлётная полоса обрамлена цепочкой убегающих вдаль фонариков-мотыльков, рисующих две красивые прямые линии. Разгон и отрыв от земли, набор высоты, крен на крыло - я обожаю те чувства, которые появляются при взлёте самолёта. Не важно, то ли это пассажирский корабль, то ли маленькая легкомоторная авиация. Это чувство отрыва от земли, чувство начавшегося полёта всегда отдаётся внутри радостным откликом, при котором ты как будто роднишься с душой самолёта, вдруг сполна понимая, что противоестественная для человека вещь - полёт - на самом деле вполне доступна и невероятно прекрасна.
Только потом я узнала, что сильным креном на крыло пилоты обходили фронт и искали, где именно они могут прорваться сквозь облачность, чтобы выйти на 10 километров высоты.
Самолёт летит ввысь, набирая километр за километром, а я закрываю глаза и засыпаю. Приглушённый свет в салоне, темнота и облака во внешнем мире располагают к тому, чтобы нырнуть в мир сновидений.

Когда я открываю глаза, самолёт готовится к посадке. Из внешнего мира бьёт ярким светом солнце, голубеет небо. Удивительное явление: ты заснул в темноте среди тяжёлых мрачных туч, а проснулся в мире красочного света и лёгких белых облаков.
- Уважаемые пассажиры, мы готовимся к посадке. В Астрахани тепло, температура -2 градуса. Только очень ветрено.
Вот так, немного меньше 2-х часов - и ты уже за 1400 километров от дома. В совсем другой части своей страны. В другом климате, в другом городе, в другой жизни.
Я думаю о том, что, вероятно, мы сумеем ухватить кусочек ласкового, тёплого юга и южного солнца. Я же ещё не была в Астрахани и не подозреваю о том, что зимой из-за ветров и влажности в городе продувает так, что пальцы коченеют через минуту прогулки.

Самолёт садится. Посадка менее интересна по ощущениям, чем взлёт. Лёгкая воздушность небесного пространства сменяется твёрдой земной поверхностью. И снова ощущаешь, как ты немного потяжелел, как будто вдруг появившиеся крылья резко обросли килограммами суеты, в прямом смысле слова вернув организм с небес на землю.
Время в Астрахани - 10 часов утра. На час вперёд столицы.

Автобус. Аэропорт. Багажа нет - выходим сразу на улицу. Звоню встречающему нас мужчине из прокатной конторы. Он на парковке - в аренду мы взяли старую добрую "Ладу" 14-й модели. Дёшево и сердито. Оплачиваем, заполняем договор и акт приёма-передачи, мужчина убегает к следующему клиенту. 14-ая сильно побита жизнью и немного кряхтит, просясь в бессрочный отпуск, однако с молчаливыми словами "что, опять?" готова глотать топливно-воздушную смесь и, подёргиваясь, возить нас по километрам дорог.
Друг заявляет, что готов быть штурманом, а потому я сажусь за руль, быстро плюю на возможность нормально подстроить под себя сиденье, ужасаюсь зеркалам заднего вида, в которых не видно ничего, кроме половины огромной морды какого-нибудь автомобиля, едущего по соседней полосе. Страшно нажать лишнюю кнопку - есть вероятность, что при включении тех же дворников что-нибудь отвалится. При глушении двигателя педаль тормоза мгновенно каменеет, а при держании этой же педали на работающем двигателе начинают плавать обороты и машина стремится заглохнуть. Рефлекторно ищу "подсос", но оказывается, что в 14-ю затолкали инжекторный двигатель. Трогается 14-ая с рывками и желанием остановиться и умереть. Механическая коробка передач, на удивление, работает более-менее адекватно, в отличие от поворотников, рычаг которых не отщёлкивается после поворота. Кроме того, звук включённого поворотника очень тихий, а потому я регулярно забываю его выключить после завершения манёвра.
Мы едем куда-то в город, штурман отчаянно пытается дозвониться в Харабали. Владелец интересующей нас машины не берёт трубку. Мы не нервничаем, не психуем, не паникуем, мы настолько привыкли к людям и их нюансам, что готовы в данном случае понять и простить человека, который по какой-то причине, несмотря на предупреждение о нашем прилёте, не пожелал больше с нами общаться.

- Так и не берёт трубку? - интересуюсь я, неспешно крадясь по правой полосе и пытаясь никого не убить непослушной 14-ой.
- Игнорирует.
- Бывает. Но у нас же есть план "Б" - мы можем поехать взглянуть на Кремль. Тут есть Кремль, я видела его на Яндексе.
- У меня тоже есть план "Б" - прямо в Астрахани продают ещё одну интересную машину.
- Тогда вместо поездки в Харабали - смотрим машину непосредственно в Астрахани и гуляем по Кремлю?
- Да. Если Харабали не возьмёт трубку в течение ближайшего часа, ехать туда будет уже бессмысленно - не успеем на обратный самолёт.
- Я не против даже просто погулять по Кремлю. Прилететь в другой город на день просто ради Кремля - такой ерундой я ещё не занималась. И мне, кстати, эта ерунда определённо нравится.

Мы доезжаем до центра города. Руль, на удивление, крутится на 14-й очень легко, хотя я не совсем уверена в наличии в ней гидроусилителя. Мы оставляем "Ладу" в небольшом кармане-парковке, который приятно радует своей бесплатностью. И идём в астраханский Кремль.
В Астрахани и Астраханской области я ещё никогда не бывала. Что ж, теперь я ухвачу с собой домой и кусочек этого южного города.
Ориентироваться в городах, где есть Кремль, очень легко - достаточно заприметить вдали башню, взять на неё курс, а дальше идти вдоль стены. Мы проверили такую схему в Пскове - схема себя оправдала. В Астрахани мы поступаем так же.

Курс на башню.


Где башня, там и стена. Вдоль стены - пешеходная дорожка, на которой нам встречаются фонтаны с занимательными скульптурными композициями.
Худенький мальчик, принявший философскую позу, задумчиво смотрит на...


...смотрит на... что это?


Фантазия может разыграться, а воображение подсунуть самые невероятные варианты описания увиденного.
Чем дальше, тем больше фантазию зажимает в рамки. Здесь скульптура более очевидна.


Ленин - атрибут любого города.


Астраханский Кремль очень красив. Он выглядит модным и стильным, он похож на ловеласа, щеголяющего своими белоснежными нарядами и ровными шапками, идеально подходящими к его одеянию.


Я вспоминаю боевую крепость, увиденную не так давно в Изборске, - крепость без утончённой красоты и эстетичности, крепость, демонстрирующую свою главную суть - готовность к обороне, - поражающую именно своей честностью. Кремль в Астрахани совсем другой. Он думает о своём внешнем виде, о своём облике, старается выглядеть настоящим красавцем-модником.


Шестнадцатый век. Старина. История.


Белокаменная колокольня под стать Кремлю.


Мы проходим на территорию Кремля. Взмывает ввысь Успенский собор.



Белые башни, белая стена - всё выглядит праздничным и нарядным на фоне чистого голубого неба.


Как я и хотела - я хватаю кусочек яркого солнца и высокого ясного неба. Солнце греет лицо и руки, касаясь ласковыми лучами. По фотографиям может показаться, что в разгар зимы в Астрахани - настоящее лето, тёплое, доброе, нежное. Фотографии обманчивы, как обманчив и вид голубого неба. Ветер дует злой, порывистый, сильный. Я кутаюсь в перчатки, шапку, куртку, шарф, флиску, термобельё - и мне всё равно холодно, хочется засунуть под верхний слой одежды обогреватель, а вокруг себя поставить прозрачный колпак, чтобы, с одной стороны, любоваться окружающими видами, а, с другой стороны, перестать дрожать и ёжиться от дикого холода вокруг.
Когда ветер затихает - становится действительно тепло. Но ветер затихает крайне редко, вместо этого он нагоняет на нас пронзительный влажный южный холод.


И вроде хочется сбежать в неуютный салон 14-й, но как можно взять и бросить такую красоту, толком её не осмотрев?



Но надо немного отвлечься от окружающих белокаменных видов и заняться фотофиксацией: вот я, а вот табличка, что это - Астрахань. Мы тут были.


После фотофиксации мы вновь возвращаемся к созерцанию белых башен.



Когда мы забирали 14-ю, я спрашивала у мужчины из прокатной конторы, красивый ли у них тут Кремль.
- Не знаю, - честно ответил мужчина, растерявшись. - Для нас обычный. Мы привыкли. Но туристы его очень любят. Говорят, что красивый. Значит, наверное, красивый.
Как минимум - есть смысл посетить, если уж занесло в Астрахань.


Мы поднимаемся к надвратной церкви, гуляем по стене, гуляем вдоль стены.


Покидаем территорию Кремля, сделав полный внутренний круг, теперь идём снаружи вдоль стены, чтобы замкнуть внешний. Поднимаемся на земляную насыпь, оказываясь на безлюдных задворках астраханской достопримечательности. С насыпи видна панорама города. Город тянется вдаль, как будто пытаясь убежать к горизонту и прорваться к высокому небу. Но домики в Астрахани небольшие, и им не хватает запаса высоты, чтобы взмыть ввысь и коснуться небесного пространства.
Замкнув и внешний круг, мы возвращаемся к 14-й. Заводится Лада хорошо, только холостые обороты держит плохо. Мы едем на одну из астраханских улиц, где раскинулся частный сектор, съезжаем на грунтовую дорогу. 14-ая бухает подвеской, прыгает по кочкам. Она такая низкая, что кажется, будто следующая яма выломает ей передний бампер. Зато в салоне вовсю работает печка, которую я на удивление легко сумела настроить на тёплый поток воздуха. Печка наполняет салон жарой. Согретая, сидящая в безветренном салоне побитой жизнью Лады, я смотрю через лобовое стекло на улицу и грешным делом начинаю думать, что не так уж там и холодно - вон, солнце светит, небо голубеет. Разум быстро подсказывает, насколько это ощущение обманчиво. Нам скоро опять на улицу, так что надо запасаться теплом.
Мы находим нужное здание, паркуемся, интересующий друга джип стоит возле частного дома, притулившись к забору. Общаемся с владельцем, осматриваем автомобиль, я снова замерзаю, но стараюсь не показывать виду, что мне холодно - всё-таки я сильная и смелая ворона, поэтому мне холод нипочём, к тому же, мне тоже интересно полазить вдоль рамы, поискать какие-нибудь потёки каких-нибудь жидкостей и откопать из-под слоя защитной многонедельной грязи на кузове внезапную неожиданность в виде, например, любопытной ржавчины.
Владелец нам нравится, а мы нравимся владельцу, мы здорово и приятно общаемся. Получив всю необходимую визуальную информацию о джипе, прощаемся и убегаем обратно в 14-ю.
Возвращаемся в центр города без особенной цели. Харабали так и не взял трубку. Штурман вяло указывает направление движения, думая о чём-то своём, я не тороплюсь и еду флегматично и расслабленно. К 14-й я почти привыкла, трогаюсь уже почти без рывков, приспособляюсь к дурацкому сцеплению, Лада всё меньше желает остановиться и умереть. Следуя интуиции штурмана, заезжаю на какую-то улочку, вижу справа огромное, потрясающее величием здание, останавливаюсь на парковке.
- Смотри, смотри, как круто! - трясу я штурмана, но штурман реагирует на мои восторги так же вяло, корректно соглашается с моим восхищением и продолжает усиленно думать о том, поедем мы сегодня обратно в Москву на свежекупленном автомобиле или всё-таки воспользуемся своими обратными билетами. Я принимаю посильное участие в его тяжких раздумьях, сыплю идеями и автомобильной философией, а потом оставляю его наедине со своим мозгом, а сама убегаю во внешний ветреный мир, чтобы полюбоваться зданием не через заляпанное и доживающее свой век лобовое стекло, а напрямую глазами.
Монументально высится над улицами и парком огромный Астраханский государственный театр Оперы и Балета. Пугающая в своём размахе культура. Такая точно сможет за себя постоять.


Схватив очередную порцию ветра, ныряю в салон 14-й и интересуюсь у штурмана, принял ли он окончательное решение, касающееся наших дальнейших планов - остаёмся в Астрахани жить? Летим домой? Едем домой? Покупаем велосипеды и едем домой три недели на оленях? Я за любой кипишь, главное - сначала пообедать, а то с трёх часов ночи организм живёт только силой кедровой каши!
Штурман сообщает, что джип мы, конечно, посмотрели интересный, но что-то его смущает, поэтому на сегодня план - домой самолётом. А там, если что, всегда можно вернуться. В конце концов, нас от Астрахани отделяет всего лишь 2 часа лётного времени. Всего лишь 1400 километров. Всего лишь 2 000 рублей в один конец.
Чем больше я путешествую по стране, тем иначе начинают восприниматься расстояния. После поездки на Алтай, когда за 2 недели я проехала за рулём УАЗика 9 000 километров, я, с одной стороны, осознала масштаб нашей родины, но, с другой стороны, все эти сотни и тысячи вёрст перестали пугать, уступив место понимаю, что можно мыслить категориями десятков километров, можно - сотен километров, а можно - тысяч. Кажется, оценивать расстояние я и вправду стала, исходя из цифры "одна тысяча". И вдруг далёкие города перестали быть далёкими. Мы живём в мире потрясающих возможностей - мы можем оказаться на краю планеты за минимальное время.

Харабали так и не ответил. У нас появляется колоссальный запас времени, который мы сходу даже не знаем, куда потратить. Едем на набережную. Если уж чувствовать Астрахань целиком и сполна, то лучшего места, чем холодная, продуваемая всеми ветрами набережная, не найти.
Я рискую воспользоваться на 14-й дворниками. На удивление, они работают. На удивление, на стекло брызжет жидкость омывателя, хотя одна из лампочек на приборной панели свято нас уверяет, что жидкости в бачке давно нет. Издавая конвульсивный вздох, двигатель Лады глохнет при выключении зажигания.
Набережная встречает нас сквером с памятником, а затем выводит к реке.


Волга пробивается сквозь толщу льда, катя вперёд насыщенно-синие воды. Цвета речной природы потрясают своим контрастом: белый лёд, бело-синий лёд, тёмно-синяя яркая вода, жёлтые заросли на другом берегу, сине-голубое небо. Сотни оттенков сине-белого пейзажа, настолько яркого, что он никак не может казаться скучным.



Корабли, река, лёд, судоходство, близость Каспийского моря и широкая Волга накладывают свой отпечаток на атмосферу астраханской набережной.


Мы гуляем вдоль реки, любуемся синими водами и белым льдом, кутаемся в куртки и перчатки и щуримся от солнца. Мы говорим о машинах, о путешествиях, об авантюрах и философии, о жизни и приключениях, о планах и идеях, о чужих городах и доме, мы продолжаем наш непрекращающийся разговор, начатый много лет назад. На набережной почти нет людей, зато по льду ходят рыбаки. Поглядываем на часы, рассчитывая время. К 14-й мы решаем вернуться каким-нибудь другим путём, это удаётся плохо, поэтому, обойдя кругом симпатичное вытянутое кирпичное здание, мы возвращаемся на набережную и знакомой дорогой доходим до нашего четырёхколёсного транспорта.

Едем через город в какую-нибудь забегаловку. Управлять 14-й стало очень просто: я привыкла к её нюансам, особенностям и ужасам, научилась трогаться с места без рывков и даже быстро разгоняться при выезде со второстепенной дороги - у Лады есть нечто, что можно назвать динамикой.
- Пожалуй, 6 лет УАЗоводства не прошли напрасно и дали мне большой плюс, - говорю я. - Теперь я могу сесть почти в любой автомобиль, пусть самый ужасающий, и довольно быстро к нему привыкнуть, поняв и простив его производителей. И даже начать получать некий кайф от процесса его вождения.

Пообедав, вновь смотрим на часы - почти 16. Вылет у нас в 19 с чем-то.
Теперь едем непосредственно в прокатную контору, сдаём обратно 14-ю, которая продолжает тяжело вздыхать и сетовать при глушении мотора.
У нас всё так же полным-полно времени в запасе, поэтому до аэропорта мы решаем прогуляться пешком, благо, что идти тут совсем немного - километров 8-9.
Идём, общаемся, знакомимся с задворками Астрахани, пустыми улицами промышленных районов и отшибов города, переходим мосты и наблюдаем за тем, как солнце падает к горизонту.


Часа через полтора мы в аэропорту.


Электронную регистрацию мы прошли заранее, в аэропорту получаем посадочные талоны, я изучаю все внутренности небольшого астраханского аэропорта. Тут, в основном, металлические стульчики и магазины с рыбой и икрой, а так же большое количество рекламных плакатов, предлагающих вип-апартаменты, премиум-комнаты, люкс-номера, элитные пеленальные и вип-комнаты для - неожиданно! - охотников. Когда нам наскучивает лицезреть торговые ряды с икрой, мы убегаем в зал досмотра, где к нам придираются по каждой мелочи, так что мы слегка опешиваем и решаем, что в астраханском аэропорту может быть опасно сидеть и ждать, пока женщины в громкоговорителях обкричатся твоей фамилией, - тут всё проще и строже, самолёт плюнет и улетит без потерявшихся пассажиров.
Тем не менее, вперёд очереди мы не ломимся, пристраиваемся подальше в её хвост. Пока стоим, уезжает первый автобус. Для оставшихся людей пригоняют второй автобус, так что к самолёту мы едем почти в пустом транспорте. Теперь - "Эйрбас" и компания "Аэрофлот". Свистящая железная птица, приветливые стюардессы, мягкие кресла и сгущающаяся ночь с мириадами огней города и аэропорта.
Устраиваемся поудобнее, готовясь к взлёту.
- Уважаемые пассажиры!
Привычный текст на неразборчивом русском, затем - на английском с сильным акцентом. Ремни безопасности пристёгнуты. В иллюминаторе - ночь. В кармашке кресла - журналы и инструкция безопасности с рассказом о том, что делать при посадке на воду. Самолёт запускает двигатели.
- А чтобы не было скучно, - друг включает на планшете авиационную навигацию, - держи.
- А это можно? Просили же выключить электронные... - тут до меня доходит. - Нет, ничего не отвечай. Мы же сами с тобой взлетаем ровно с этой навигацией.
- Ты сама всё знаешь.
Самолёт катит по рулёжной дорожке, навигация рисует взлётно-посадочную полосу, к которой катит самолёт. Остановка на старте. Двигатели начинают реветь. Полоса обрамлена цепочкой убегающих вдаль фонариков-мотыльков, рисующих две красивые прямые линии...
Разгон.
- Интересно, на какой скорости отрывается от земли?
С любопытством смотрим в навигацию. 110 км/ч. 150. 200. 250...
- 264 километра в час, - говорю я в тот момент, когда самолёт отрывается от твёрдой земной поверхности и обретает лёгкость и плавность. Тянущие вниз десятки тонн вдруг превращаются в невесомое пёрышко, легко прорезающее грузный воздух и стремящееся подняться выше - в разреженную атмосферу и царство умиротворённого неба.
Внизу остаётся светящаяся Астрахань.

...Когда в 2014-м году я летала в Калининград, самолёт из Москвы тоже взлетал ночью. Была ясная погода и с огромной высоты открылась панорама горящей огнями столицы - три полыхающих кольца, мириады жёлто-оранжевых огней, мрак и осязаемая темнота, в которой тонули маленькие ручейки, вырвавшиеся за пределы МКАДа. Зрелище оказалось фантастическим. До сих пор в памяти отпечаток этой картины, сделанная глазами фотография: как будто пятно галактики, тонущей в черноте вселенной...

Мы взлетаем над Астраханью. Она остаётся позади, но я всё равно прилипаю к иллюминатору в попытке увидеть и запомнить открывающийся вид: светящийся город, окраины которого тонут в темноте; темнота густая, плотная, чернее чёрного; город горит миллионами огней, рисуя на черноте пространства извилистый, оригинальный и ярчайший узор; непривычная картина крайне нетипичной красоты.
Но мы взлетаем выше, Астрахань остаётся внизу и позади. Во внешнем мире, за пределами самолёта, - насыщенная ночь. Иногда внизу маленькие городки мелькают яркими пятнами на бездонной материи тьмы, раскинувшейся от горизонта до горизонта. Я смотрю в навигацию. Это так занимательно - я всегда знаю, где мы летим, над каким населённым пунктом, над какой областью. Вот и Волгоград - он там, внизу. Я угадываю, на какую точку пилот возьмёт дальнейший курс. Просматриваю запретные зоны. Смотрю на нашу высоту и скорость.
Стюардессы раздают скромный ужин - удивительно, я ем третий раз за день, у меня дома такой регулярности в питании не бывает. Виды внизу затягивает облачность.
Ближе к Москве погода портится окончательно. Во вспышках аэронавигационных огней видно, как по крылу жестоко лупит то ли дождь, то ли снег. Кажется, что облачность везде - сверху, снизу, по бокам. Мы облетаем Москву по западу, большой дугой облетаем аэропорт Шереметьево и уходим в Дмитровский район. Лишь оттуда пилот выходит на глиссаду.
Мы немного опаздываем, самолёт должен был приземлиться раньше, однако погода внесла свои коррективы. В салоне самолёта тихо, тепло и уютно, а за бортом - битва земли с небом, туч с воздухом, дождя со снегом, града с ветром. Все против всех.
На посадке самолёт швыряет так, как будто эта махина и вправду превратилась в лёгкое пёрышко, а не весит десятки тонн. Тело птицы шатает, качаются крылья. Организмом ужаса не ощущаешь, но стоит посмотреть в иллюминатор - и понимаешь, как тяжело приходится сейчас и пилотам, и машине.
Навигация показывает высоту: 500 метров... 300... 100... Падает скорость. В таких погодных условиях ждёшь очень жёсткого касания и недружелюбной встречи родной земли. Касание происходит примерно на 250 километрах в час. Очень мягкое, аккуратное. Нежное, как будто нас встречает не грубый асфальт, а пушистый ковёр, и как будто скорость не сотни километров в час. С восторгом в глазах смотрю на друга.
- Пилоты - профессионалы, - соглашается он. - В таких-то условиях...
- Мы в тёплой и дружелюбной Астрахани садились жёстче.
Катимся. Тормозим. Останавливаемся.
- Уважаемые пассажиры...
Мы вернулись. Мы в столице.
Покидаем самолёт по рукаву. Багажа у нас нет - сразу идём на выход.
Нюанс - мы находимся в Шереметьево. Кайрон стоит в одиночестве, грустит и ждёт нас во Внуково. Можно поехать автобусами - это дольше всего, но дешевле всего. Можно поехать на аэроэкспрессах - это быстрее, чем на автобусах, но на двоих стоимость приближается к стоимости услуг такси.
Значит, такси - это дорого, но быстро.
Смотрим, что предлагает сервис "Юбер". Почти 2 тысячи рублей. Идём на выход. Возле выхода толпятся таксисты. Как побитые, но злые собаки, они заглядывают в наши глаза в надежде, что удастся или выклянчить, или силой вытащить какую-нибудь подачку.
- Вам же нужно такси! Ребята, такси! Обязательно! - в этих словах смесь ненависти и прошения.
- Сколько до Внуково?
- Вам быстро? - маска равнодушия на лице таксиста не может спрятать его глаз, готовых урвать любой подвернувшийся кусок.
- Нет, нам обычно.
Небольшая пауза, задумчивость на лице таксиста.
- Пять с половиной тысяч.
Молча разворачиваемся и идём дальше.
- Стойте, стойте! - бежит следом за нами другой таксист, у них там целый притон, их там целая банда. - А за сколько вы готовы ехать?
- Мы сейчас выходим на улицу и нам подают машину за 2 тысячи.
- Таких цен не бывает! Обманываете!
- Ну не бывает, так не бывает. А мы поехали.
- Стойте, стойте! - таксист не отстаёт. - Ну поехали хотя бы за три!
- Две. Точка. Мы пошли.
Таксист, услышав наш ответ, поднимает глаза к небу, раскидывает руки и в полном отчаянии выдаёт самый откровенный и самый сакраментальный крик своей души:
- Боже, ну почему люди так не хотят расставаться с деньгами?!
Смеюсь. Такая искренность таксиста вызывает такой же искренний и неудержимый смех.
- Это же логично, - продолжая смеяться, говорю я. Улыбаюсь. - Конечно, люди не хотят расставаться с деньгами. Это нормально.
- Нет! Это не нормально! - в отчаянии плачет таксист и покорно соглашается на 2 тысячи.

Устраиваемся в автомобиле, едем. Мелькают пробки, мелькают ДТП, мелькают огни Москвы, другие машины и московские трассы. Падает снежный дождь, землю бьёт дождевой снег. Погода капризничает. Погода похожа на типичную женщину, которая сейчас хочет одного, а через три минуты - совсем другого, она закатывает истерику и требует ради того, чтобы требовать. Она швыряет вперемешку осадки, попадающиеся под руку, без какой-либо логики. Таксист едет рваным стилем, он молчалив и зол - кажется, его сильно расстраивает тот момент, что вредных пассажиров приходится везти не за пять тысяч, а всего лишь за две.
Вскоре мы выходим из такси возле парковки в районе аэропорта Внуково.
Кайрон стоит под небольшим слоем снега, спит, скучает, грустит вместе с остальными автомобилями. Какие-то из них ночуют тут не первые сутки.
Запускаю мотор. Солярочный кот включает дизельное мурлыканье и урчание, сообщая, что он очень рад нас видеть. Я смахиваю щеткой снег с серых блестящих боков автомобиля. Пока Кайрон греется, мы меняем ему лампочки в обоих стоп-сигналах - перегорели. Ставим новые щетки Bosch Aerotwin, доставшиеся мне по случаю за какие-то смешные деньги. Правильно, лучшего времени для замены щеток и лампочек не найти. Только на стоянке посреди позднего вечера в то время, пока греется двигатель, аккуратно понижая тембр урчания.
Мы садимся в тёплый, уютный и такой родной салон Кайрона. Я выезжаю с парковки, выхожу на трассу. Кайрон - островок гармонии, плавности и безудержного наслаждения после астраханской 14-й. Я получаю настоящий кайф от того, как хорошо переключаются передачи, как приятно Кайрон трогается с места и едет, какой он тихий и мягкий. Пожалуй, есть смысл порою садиться за руль старых добрых жигулей. Чтобы особо остро ощутить контраст и вновь влюбиться в свой собственный автомобиль.
МКАД. Загородное скоростное шоссе. Ночь, темнота. Вереницы фонарных огней вдоль трассы. Снеговой дождь и дождевой снег. Капризная погода начинает успокаиваться, но нутром чувствуешь, что это - просто затишье перед очередной истерикой.
Ночью я дома и паркую Кайрона во дворе.

Одно-единственное воскресенье - как целое многодневное путешествие.
Авантюры и беспощадные глупости созданы для того, чтобы их совершать.